Интерьер крестьянского жилища
Интерьер крестьянского жилища, который еще, иной раз, можно было встретить в XX в. складывался на протяжении столетий.
Крестьянские избы, в основном, были однокомнатными, или имели одну отапливаемую часть, собственно говоря - избу. Поэтому планировка жилища была очень рациональной, здесь не было ни чего лишнего и все было под рукой.
Дверь ведущая в избу делалась невысокой с приподнятым порогом, что способствовало большему сохранению тепла в доме. Кроме этого, гость входя в избу, волей-неволей, должен был поклонится хозяевам.
Основным компонентом жилища была печь, которая стоял с права или слева от входа, обычно ее делали в северном углу. Печи были «битыми» из глины, их ставили на деревянное опечье, приделывали чугунный шесток и железный дымоволок, с потолка на крышу выводили кирпичную трубу или деревянный дымоход. Печи более позднего периода делали полностью из кирпича.
Печь в доме Кудымова из деревни Яшкино. Коми-Пермяцкий АО. XIX в.
(архитектурно-этнографический музей Хохловка)
Печь играла в доме самую главную роль. Она как вместилище жизни и домашнего огня воплощала в себе идею дома, его благополучия. В русских говорах «огонь» и «дым» являются олицетворением дома: «огнищанин» - владелец очага (дома); «дымница» - селение, деревня; дань хазарам дали «от дыма меч»; да и сам термин изба от «истопка» т.е. «топить», «истопить».
Печь в доме Ошевнева из деревнпи Ошевнево. Карелия. 1876 г. (архитектурно-этнографический музей Кижи)
Русская печь кормила, обогревала, на ней спали, а в некоторых регионах даже мылись. Известен случай, что во время Великой Отечественной войны на Смоленщине от деревни Грибочки осталась только одна печь, в которой жила старуха с четырьмя ребятишками.
Большим грехом считалось плевать на печь и горящие в ней угли.
Уважительное отношение к печи выразилось в пословицах и поговорках: «Печь нам мать родная»; «Печь в дому-то же, что алтарь в церкви, в ней хлеб печется»; «на печи все красное лето»; «Словно у печи погрелся».
Однако печь ассоциировалась не только с добром и благополучием, но и со старостью, беспомощностью, бесполезностью. Она является местом для немощных и больных, валятся на печи, считалось недостойным делом уважающего себя человека. Лежать на печи – ленится, недаром деревянные лежанки на печи называли «ленивками». В народе говорили: «Хочешь есть калачи, так не сиди на печи».
Печь приравнивалась с дверью и окнами т.к., через печную трубу осуществлялся контакт с внешним миром. Это был специфический вход и выход для сверхъестественных существ, а также для контактов с ними. Через нее в дом проникает огненный змей (иногда он приносит богатства, но чаще всего, оборотившись мужчиной утешает вдов) и черт. Вылетает наружу ведьма, душа умершего человека, болезнь, для, призыв обращенный к нечистой силе.
Наиболее наглядна символика огня и печи, а также уподобления человека и хлеба в обряде перепекания ребенка. Перепекали обычно детей больных рахитом или отрофией (в народной терминологии собачьей старостью или сухотами). Ребенка клали на печную лопату и трижды засовывали в теплую печь, приговаривая: «Собачья старость перепекись в печи» или «Как хлеб пекется, так и собачья старость пекись». Печь в данном случае символизирует одновременно смерть и рождение. Отправление в печь временная смерть, и в тоже время новое рождение. Ребенка засовывали в печь, чтобы убить болезнь и самого больного ребенка, для возрождения его в здоровом теле.
Другим обрядом говорящим о связи печи с загробным миром является прикладывание рук к печи после возвращения с похорон или заглядывания в нее, чтобы очистится от соприкосновения с миром смерти, избавится от страха перед покойником и тоски по умершему.
Огонь в печи тоже почитался и воспринимался как живое существо. До принятия христианства славян называли огнепоклонниками. Они сжигали своих покойников, веря, что пламя погребального костра перенесет их в райскую обитель. Эта символика очистительного огня возродилась в XVII-XVIII вв. в массовых самосожжениях старообрядцев.
Самым чистым считался «живой огонь» полученный при помощи трения. Через него прогоняли стада, чтобы остановить падеж скота, также поступали при эпидемиях различных заболеваний. Известен ритуал прохождения между очистительных костров в Золотой орде.
Несмотря на постоянное пребывания в печи, домовой огонь сохранил свою связь со стихией небесного огня и при необходимости мог противостоять ей. К примеру в Вологодской губернии затапливали печь, чтобы «утешить» грозу. Как средство от стихийных бедствий использовали печную утварь. При приближении градовой тучи выбрасывали во двор хлебную лопату или кочергу, либо складывали их крест накрест для защиты посевов от града. Для борьбы с пожарами затапливали печи в соседних домах, поскольку читалось, что «дым на дым, и огонь на огонь не идут». Здания загоревшие от грозы тушили не водой, т.к. она является родственной стихией грозе, а молоком или квасом, бросали в огонь освященные пасхальные яйца. В борьбе с обычным пожаром, его обносили иконой Неопалимой купины или стояли лицом к огню с иконами.
Домашний огонь воплощал в себе целостность рода и семейного благополучия, его поддерживали в печи и сохраняли в виде горячих углей. Их старались не отдавать в другой дом, боясь, что вместе с ними уйдет из дома достаток и счастье. При переходе в новое жилище переносили угли с собой переманивая тем самым домового.
Когда кто ни будь уходил из дома, печь закрывали заслонкой, чтобы ему повезло в пути и не поминали его лихом. В новгородской губернии , чтоб работа удалась, закрывали печь садясь ткать. При приближении грозы трубу заслоняли, что бы туда не смогла спрятаться нечистая сила, и молния не ударила в избу.
Через трубу зовут пропавший в лесу скот. А в Страстной четверг хозяйка окликает через трубу всю скотину по именам, а хозяин откликается со двора. Делалась это для того, чтобы летом животные не заблудились в лесу.
В Житомерском районе был случай, когда мать позвала сына через печную трубу, после чего на него напала смертельная тоска по родному дому.
В некоторых районах Росси душу умершего выпускали через дверь, закрыв заслонкой трубу, чтобы душа не досталась черту. Когда умирал колдун, на оборот открывали трубу, а то и потолок разбирали.
Русская печь не смотря на свою массивность, благодаря всевозможным впадинам и печуркам, на которых можно было сушить мелкие вещи, имеет весьма элегантный вид. здесь, как и в других предметах обихода проявляется стремление народа к сочетанию добротности и красоты.
Между стеной и тыльной или боковой стороной печи находилось запечье. При расположении за печью там располагалось конская упряжь, если с боку, то обычно кухонная утварь.
С боку печи, рядом с входной дверью, пристраивался голбец, который служил местом отдыха, особенно старых и малых. В некоторых регионах на голбце не пали, т.к. считали, что на нем спит домовой. Через дверь голбца, по лестнице спускались в подклет, где хранились припасы.
Голбец в доме М.Ф. Камельских из деревни Камельская, Свердловская область. ХIХ в. (архитектурно-этнографический музей Нижняя Синячиха)
Кое-где высокий голбец был заменен коробом – «западней», высотой 30 см от пола, с задвижной крышкой, на котором тоже можно было спать. Со временем спуск в подклет дома переместился перед устьем печи, попадали в него через дверцу в полу. В настоящее время такое устройство распространено повсеместно в сельской местности, а на место голбца обычно стали ставить лавку.
Печной угол считался местом обитания домового – хранителя домашнего очага.
Напротив устья печи находился кутный угол. Значения слова «кут» - угол или тупик. Он еще называется шолнушей, стряпней, бабьим кутом, в нем царила женщина – хозяйка. Этот участок избы не предназначался для чужих глаз и часто отделялся от остальной части избы занавеской или деревянной стенкой. В куте располагался стол, стенная полка – «грядка». В подстолье и на грядке размещалась необходимая кухонная утварь. Начиная с XIX в. в кутном углу или в запечье стал появляться шкаф для посуды, снабженный иногда откидным рабочим столом.
Кутный угол в доме Елизарова из деревни Потаневщина. Карелия. XIX в.
(архитектурно-этнографический музей Кижи)
Рядом с печью, с боку или за ней, располагались полати. Место, где обычно спали все члены семьи, от чужого взора их укрывали занавесками.
Под полатями был подполатный угол или подпорожье – место хозяина дома. Здесь мужчина что ни будь мастерил или чинил. Делал он это на лавке или «конике» - широкой лавке-сундуке в которой хранился инструмент. Иногда под полатями ставили кровать которую завешивали пологом.
Подпорожье. (архитектурно-этнографический музей Тальцы, Иркутская область)
В подпорожье останавливались гости в ожидании приглашения хозяев, такое ожидание при низких полатях было крайне неудобным.
Красный угол
По диагонали от печи располагалась главная часть избы – красный угол, называли его еще передним, большим, почетным. Обращен он был всегда «на солнце», т.е. на юг или восток.
Красный угол. (архитектурно-этнографический музей Тальцы, Иркутская область)
Красный угол в доме Третьякова в деревне Гарь. Архангельская область
Входящие в избу, прежде всего, обращались к красному углу и осеняли себя крестным знаменем. Русская пословица гласит: «Первый поклон – Богу, второй – хозяину с хозяйкой, третий – всем добрым людям».
В красном углу всегда располагались иконы, это домовая божница ассоциировалась с церковным алтарем, а стол, стоящий в углу уподоблялся с престолом в божьем храме. Поэтому за столом нужно было себя вести, как в церкви, не разрешалось располагать на столе посторонние предметы.
Нахождение хлеба на столе превращало его в престол. «Хлеб на стол, так и стол престол, а хлеба ни куска так и стол доска». Считалось, что постоянное нахождение хлеба на столе должно обеспечить достаток и благополучие дому.
На Русском севере не разрешалось стучать по столу так, как он считался ладонью Бога или Богоматери.
В славянских обрядах очень часто используется ритуальный обход стола. В Белоруссии и Украине обносили вокруг стола новорожденного, в Костромском крае трижды обводили роженницу. Между тем обход стола вне ритуала был запрещен, входить, и выходить из-за стола нужно было с одной стороны.
Место за столом в красном углу было самое почетное, здесь сидел хозяин, священник или почетный гость («Красному гостю – красное место»). Почетность мест убывала по мере удаления от красного угла.
От красного угла вдоль стен устраивали широкие лавки, которые использовали для сидения, работы и сна. Одной стороной они плотно примыкали к стене, а с другой поддерживались или подставками, выпиленными из толстой доски, или фигурными ножками "стамишками". Такие ножки суживались к середине, которую украшало резное "яблоко". К краю лавки пришивали тесину, украшенную резьбой. Такая лавка называлась опушенной.
С верху над лавками вдоль стен шли полки – воронцы.
С середины XIX в. в крестьянском жилище, особенно у зажиточных крестьян, появляется парадное жилое помещение - горница.
Горница в доме М.Ф. Камельских из деревни Камельская, Свердловская область. ХIХ в. (архитектурно-этнографический музей Нижняя Синячиха)
Горница могла быть летним помещением, в случае всесезонного использования она отапливалась печью голландкой. Горницы, как правило, имели более красочный интерьер, чем изба. Их основное назначение было – прием гостей. В интерьере горниц используются стулья, кровати, горки сундуков.
Горница в доме Елизарова. Карелия. XIX в.
(архитектурно-этнографический музей Кижи)
Интерьер крестьянского дома, складывающийся веками, представляет наилучший образец сочетания красоты и удобства. Здесь нет ничего лишнего и всякая вещь на своем месте, все под рукой. Главным критерием крестьянского дома было удобство, чтобы человек мог в нем жить, работать и отдыхать.
Литература:
1. Бубнов Е.Н. Русское деревянное зодчество Урала. - М.: Стройиздат, 1988. – 183 с.: ил.
2. Маковецкий И.В. Архитектура русского народного жилища: Север и Верхнее Поволжье.- М.: Изд-во АН СССР,1962.-338с.:- ил.
3. Мильчик М.И., Ушаков Ю.С. Деревянная архитектура русского Севера. – Л., 1981. 128 с., ил.
4. Ополовников А.В. Русское деревянное зодчество. – М.: Изд-во «Искусство», 1983 .-287с.:-ил.
5. Семенова М. Мы- славяне! – СПб.: Азбука – Терра, 1997. – 560 с.
6. Смолицкий В.Г. Русь избяная. – М.: Государственный республиканский центр русского фольклора, 1993. – 104 с.
7. Соболев А. А. Деревянный дом. Секреты старых мастеров. Архангельск 2003.
